Блеск и нищета чемпионов

Радость и грусть Манэ Гарринчи

Тот, кто впервые видел Гарринчу, поддавал сомнению не то что футбольное мастерство этого игрока, а и его способность нормально передвигаться.

Когда 18 октября 1933 года Маноэл Франсиско дос Сантос появился на свет, врачи сомневались в том, что он вообще сможет ходить.

Одна нога короче другой на несколько сантиметров (по разным данным – на 6 или 8), деформированный позвоночник, смещение костей таза, да еще и косоглазие – чудный наборчик для футболиста.

С 10 лет Манэ, сын алкоголика, начал регулярно курить, попивать пиво и кашасу.

С детских лет он помогал своей нищей семье выживать, собирая фрукты и продавая их на рынке. Это занятие, несомненно, было ему к лицу. Что могло ждать этого парнишку впереди? Нищета, случайные заработки, смерть от цирроза печени. Этот путь прошел его отец, этот путь виделся наиболее логичным для Гарринчи. И Маноэл действительно погубил себя алкоголем и умер в нищете, но в остальном у судьбы на него были другие планы. Особые планы.

9 июля 1953 года Гарринча пришел на тренировку Ботафого по приглашению бывшего игрока этого знаменитого клуба. Манэ сразу же обратил на себя внимание своим внешним видом. Игроки Ботафого, среди которых были знатные мастера, игроки сборной Бразилии, тихонько посмеивались над несуразным чудаковатым парнем. Смеялся и Нилтон Сантос, один из лучших левых защитников в истории футбола и однозначно лучший на своей позиции в Бразилии в то время. Смеялся Нилтон до того момента, пока Гарринча не вышел на поле, после чего сразу же усадил знаменитого защитника на пятую точку резким финтом. Теперь уже все вокруг смеялись над Сантосом. А косолапый новичок продолжил как ни в чем не бывало издеваться над другими защитниками и закончил тренировочную двусторонку красивым голом. После тренировки Нилтон Сантос лично обратился к тренеру с требованием взять Гарринчу в команду. Позже Маноэл назовет этого защитника своим крестным отцом в футболе.

В своем первом официальном матче за Ботафого Манэ забил три гола. Путь к футбольным вершинам для него был открыт.

В 1962 году о Гарринче сняли фильм под названием «Радость народа». Своей щедрой игрой и не менее щедрым нравом Манэ действительно дарил радость всем вокруг. Болельщики, тренеры и партнеры Гарринчи по команде радовались, когда тот своим излюбленным финтом дурачил очередного защитника, отдавал голевые передачи, забивал сам. Друзья, знакомые, соседи Манэ радовались, когда всей округой гуляли вместе с ним и за его счет. Руководство Ботафого радовалось, когда полуграмотный Гарринча подписывал новый контракт, как обычно, не глядя на цифры. Зарплата у Манэ была ниже, чем у многих его менее талантливых, но более смышленых одноклубников.

Национальным героем и легендой мирового футбола «Чарли Чаплин футбола» стал за три минуты. В третьем матче группового турнира против СССР он вместе с Пеле впервые вышел на поле на ЧМ-1958. Тренер Феола недолюбливал Манэ, считая, что тот, как и Пеле, не способен играть на команду. В особенности же его разозлила выходка Гарринчи в товарищеском матче против Фиорентины. Тогда правый крайний нападающий сборной Бразилии не стал сразу забивать в пустые ворота, а подождал, пока подоспеет защитник, обыграл его (бедный итальянец потерял равновесие и ударился в штангу) и лишь потом отправил мяч в сетку.

Тем не менее, под давлением общественности Феола был вынужден задействовать Манэ в решающем матче группового этапа против СССР. «Три самые фантастические минуты в истории футбола», - будут восторгаться после той игры футбольные специалисты. На 15-й секунде встречи Гарринча получил мяч на правом фланге, обыграл всех, кто попался ему на пути, и потряс штангу мощнейшим ударом. Через несколько мгновений Гарринча повторил свой проход, но на этот раз отпасовал под удар Пеле – и снова штанга! Наконец на третьей минуте очередной проход великого Манэ закончился точной передачей на Вава и взятием ворот советской сборной. Во втором тайме Гарринча отдал еще один голевой пас на Вава, и бразильцы вышли в плей-офф, где Манэ, Пеле, Диди и компания продолжали поражать своей игрой. Гарринча продолжал обыгрывать всех, кто появлялся на его фланге, без разбору и делать голевые передачи. Пеле начал забивать. Диди не уставал организовывать атаки, чаще всего начиная их длинными передачами на Манэ. В итоге будущие пентакампеоны выиграли свой первый Кубок мира, а футбольная общественность до сих пор спорит, кто же из бразильских кудесников был лучшим игроком того мундиаля.

Зато через четыре года, на чемпионате мира в Чили, никаких сомнений быть не могло. Пеле получил травму во втором матче группового турнира и вылетел до конца турнира, и Гарринча взвалил бремя лидерства целиком на свои плечи и привел Бразилию ко второй подряд победе на мундиале, забив четыре гола и отдав еще несколько голевых передач. «С какой планеты Гарринча?» - вопрошала одна из чилийских газет.

Кто же лучший игрок мира, Пеле или Гарринча? Люди спорили до хрипоты, находили или выдумывали аргументы, а в ответ выслушивали их опровержение…

Пеле был эталонным футболистом, которого следовало бы поместить в палату мер и весов, если бы была такая возможность. Он обгонял быстрых, перепрыгивал высоких, оттеснял корпусом габаритных, обводил всех подряд, точно и мощно бил любой из ног и головой, прекрасно видел поле и ориентировался в игровых ситуациях. Феноменальный талант, феноменальные физические данные, феноменальная работоспособность.

Гарринча же стал великим игроком не благодаря, а вопреки физическим данным. Работоспособность? Тактическая выучка? Нет, чистый талант, неограненный алмаз, который сиял ярче всех изысканных бриллиантов. Манэ не был эталоном ни на футбольном поле, ни вне его. Своими бесконечными обводками он порой затягивал атаки команды, позволял соперникам вернуться на свои оборонительные позиции, что, впрочем, не мешало Гарринче обыграть всех, кто попадался ему на пути, и закончить проход отменной подачей или мощным, точным – неберущимся – ударом.

Нынче отыскать иголку в стоге сена гораздо легче, нежели человека, который не слышал бы о Пеле. Имя Гарринча едва ли что-то скажет обывателю, далекому от футбола.

Эдсон Арантес до Насименто и теперь часто появляется на голубых экранах, сверкает белоснежной улыбкой и дорогим костюмом, пропагандирует футбол и свой Cafe Pele, занимается благотворительностью и веселит народ своими прогнозами. Маноэл Франсиско дос Сантос умер 28 лет назад от цирроза печени.

Футбольный закат Гарринчи начался после серьезной травмы колена. Он участвовал в турне Ботафого по Европе, играя на уколах, поскольку его мучила сильная боль в колене. Однако руководство клуба не могло позволить ему подлечиться, поскольку в Европе за матчи с участием Гарринчи платили в два раза больше, нежели без него. Когда Манэ вернулся домой, врачи обнаружили у него разрыв мениска. Клуб не оплатил лечение великого бикампеона, это сделали его друзья.

Выжав из Гарринчи все соки, заработав на нем состояние, боссы Ботафого за хорошие деньги продали бикампеона, которому уже перевалило за тридцать, в Коринтианс. Однако Манэ был уже совсем не тем футбольным гением, который несколько лет назад привел сборную Бразилии к победе на чемпионате мира. Без былой скорости и резкости, зато с большим лишним весом, Гарринча очень быстро разочаровал свой новый клуб и его болельщиков. Устав от упреков и свиста, Маноэл самовольно покинул Коринтианс, за что получил двухлетнюю дисквалификацию.

Затем было непродолжительное возвращение в профессиональный футбол в составе Фламенго. Заработки в товарищеских матчах за южноамериканские, а позже и европейские команды. Прощальный матч 18 декабря 1973 года на Маракане, в котором на глазах у 130 тысяч зрителей встречались сборная Бразилии и сборная ФИФА. Все вырученные от этого зрелища деньги были отданы Гарринче, что позволило ему рассчитаться с долгами и обустроить свою жизнь на первых послефутбольных порах.

О личной жизни Манэ можно снять не одну «Санта-Барбару». 14 признанных детей от разных женщин, тогда как неофициальные источники доводят счет отпрысков великого футболиста до 36-ти. Условное осуждение и попытка самоубийства после смерти тещи в автокатастрофе, виновником которой был Гарринча. Развод с любимой второй женой – известной певицей и исполнительницей самбы – после того, как пьяный Манэ избил ее. Алкоголь, азартные игры, азартные игры, алкоголь…

Закончилось все это 20 января 1983 года. Причиной смерти Маноэла Франсиско дос Сантоса, который последние годы жизни провел в полной нищете, врачи назвали цирроз печени.

И даже после смерти Гарринча собрал полную Маракану. На легендарном стадионе легендарного футболиста провожала в последний путь похоронная процессия из 300 тысяч человек.

Опережая время

Многие современники Валерия Воронина (1939-1984) теперь высказывают мысль, что из всех футболистов его эпохи именно этот полузащитник московского Торпедо и сборной СССР наилучше вписался бы в футбол нынешний. Отобрав мяч у своих ворот, он мог начать атаку продуманной передачей, и сам же мог эту атаку завершить. Он был одинаково полезен в любой точке поля, одинаково силен как в отборе, так и при организации атак. «Иногда меня посещала парадоксальная мысль: поставь Воронина в ворота, он и там сыграет блестяще», - говорил знаменитый советский форвард Виктор Понедельник о своем партнере по сборной.

Что интересно, сам Воронин не был верным последователем идеи универсализации футболиста. Он признавал, что хавбек, способный и отбирать, и пасовать, и забивать, был бы идеалом, однако для выполнения всех этих задач ему бы понадобился просто нереальный запас физических сил. «Полузащитники должны подразделяться на атакующих и обороняющихся, передних и задних», - отмечал Валерий Воронин и добавлял, что увеличение количества полузащитников с двух до трех и даже до четырех способствует разграничению их обязанностей.

Но когда Воронин выходил на поле, и теорию сменяла практика, он и отбирал, и созидал, а порой и завершал. Причем все действия на поле он исполнял элегантно и со вкусом, будь то изящная передача или черновая работа в отборе. Собственно, каким был в жизни, таким и оставался на поле. Не зря же королева Великобритании Елизавета II после лондонского выставочного матча вручила выступавшему за сборную УЕФА Валерию Воронину приз самому элегантному игроку той встречи.

При всей своей благородной элегантности Воронин был физически сильным, крепко сбитым атлетом. Отменные физические данные и высокая трудоспособность позволяли ему выполнять большой объем работы на поле.

Поражал Воронин и своим футбольным интеллектом. «Он видел вперед на сто ходов и сто метров», - говорил о Валерие форвард Торпедо и сборной СССР Валентин Иванов. При организации атаки Воронин, как опытный шахматист, в мгновение ока просчитывал стратегию наступления. При обороне ему не приходилось идти в чрезмерно жесткие, грубые столкновения, поскольку он зачастую предугадывал действия оппонента, что позволяло ему отбирать мяч у оппонента одним ловким движением ноги. Если же соперник уходил от него и приходилось нарушать правила, то Валерий практически никогда не шел на откровенную грубость. Даже фолить ему удавалось с достоинством и грациозно.

Говорят, что из всех советских футболистов 1960-х Воронин лучше всего подходил под определение «звезда». Свой звездный статус он заслужил и подтверждал не только на футбольном поле, но и за его пределами. Он был своим в богемной среде артистов, писателей, художников. Ему, статному красавцу-мужчине, даже предлагали главную роль в одном фильме, однако Валерию не суждено было стать актером из-за поездки на чемпионат мира в Англию.

Воронин не был скромнягой и от такой звездности не бежал и не открещивался. Он сам себя считал звездой, причем не советского, а мирового уровня. И у него были все основания так считать. По итогам чемпионата мира 1962 года он был включен в символическую сборную турнира, который сборная СССР покинула после поражения от хозяев-чилийцев в четвертьфинале. Дважды подряд, в 1964 и 1965 годах, France Football включал его в десятку претендентов на Золотой мяч. В матчах за сборную СССР ему зачастую доверяли опеку лидеров команд-соперниц, и со своей задачей он практически всегда справлялся на отлично. Потому, когда в 1965 году в Москву на товарищеский матч приехала сборная Бразилии, Воронин сам, без указания тренера, решил опекать Пеле. Потому что был уверен, что ему по силам «закрыть» Короля футбола. Неудивительно, что поражение 0:3 в том поединке Валерий переживал гораздо острее, нежели его партнеры по сборной СССР. Для них это было поражение от футбольных кудесников, всесильных бикампеонов, для него же это был личный провал, ведь Пеле отметился в том матче дублем.

Зато уже через год, на чемпионате мира в Англии, Воронин проявил себя с лучшей стороны. Он вышел победителем из дуэлей с Сандро Маццолой, Флорианом Альбертом и Эйсебио, не позволив им забить (великий португалец таки расписался в воротах сборной СССР, но с пенальти). В официальную сборную мундиаля Валерий на этот раз не попал, однако многие зарубежные издания включали советского хавбека в свои «дрим-тимы». Выступлением своей команды на ЧМ-66 Воронин не был доволен – считал, что советская сборная была способна на большее, нежели четвертое место. Однако собой он точно мог гордиться.

Возможно, именно гордость или даже гордыня преждевременно оборвали блистательную карьеру Воронина. Болельщики начали замечать, а газеты отмечать, что после возвращения из Англии полузащитник Торпедо, лучший футболист СССР последних двух лет, сильно изменился, объем и качество выполняемой им работы на поле резко уменьшились. Друзья же и партнеры по команде все чаще встречали его навеселе. Вскоре и журналисты зашептались о пристрастии Воронина к алкоголю.

Было очевидно, что Валерий снизил требования к себе. Проще всего было предположить, что он «зазвездился» после личного успеха на чемпионате мира, однако в случае с Ворониным, наверное, все было несколько сложнее. Он всегда был убежденным «западником» и не сомневался, что настоящий футбол и настоящие футбольные звезды могут существовать только там, за пределами 1/6 части суши. Ему удалось приобщиться к этому «настоящему» западному футболу, он сумел доказать себе, что ему по силам на равных противостоять тамошним звездам, его не раз приглашали в сборные ФИФА и УЕФА. Однако путь туда для него был закрыт. Ему позволили прорубить небольшое окошко, но замуровали дверь. Возвращаться к советским реалиям после всемирного, в том числе и королевского, признания Воронину явно было нелегко.

После очередного нарушения режима Воронина исключил из сборной СССР тренер Михаил Якушин. Сборная тогда тренировалась в Подмосковье, под Коломной. По дороге домой, в Москву, Валерий Воронин заснул за рулем своей «Волги», выехал на встречную полосу и врезался в самосвал. От его автомобиля осталась груда железа, а жизнь ему спасло плохо прикрепленное сиденье, вместе с которым его выбросило через заднюю дверь. Вторым спасением он был обязан врачам, которые вытащили его с того света.

О возвращении в футбол тогда никто не думал, перспективы сузились до минимума – жизнь или смерть. Но Воронин не просто выжил, а даже стал быстро поправляться, начал тренироваться и через год снова вышел на поле в футболке своего родного и единственного клуба – московского Торпедо. Однако возвращение вышло непродолжительным, поскольку выйти на свой прежний уровень Валерий не мог, а мучить себя не хотел. По окончании сезона 1969 года 30-летний Воронин повесил бутсы на гвоздь.

Автокатастрофа не отобрала у Воронина жизнь, однако полностью ее опустошила. И до аварии Валерий был не в лучшем психологическом состоянии, а после – окончательно сломался. Завязав с футболом, он нигде не работал и все чаще заглядывал в стакан. Выживать ему позволяли подачки от СК Торпедо – формально он был устроен инструктором по физкультуре на заводе ЗиЛ. Жена от него ушла, о старых «богемных» друзьях и вспоминать не приходилось. Их место заняли какие-то сомнительные личности, с которыми можно было весело скоротать вечерок за бутылкой-другой. Последний раз Воронина видели живым именно в такой неблагонадежной компании. Утром же 19 мая 1984 года его нашли в кустах около Варшавского шоссе в Москве. Врачи сказали, что смерть наступила от удара тупым предметом по голове. Уголовное дело было закрыто из-за отсутствия улик.

Между осунувшимся мужчиной средних лет с изуродованным в автокатастрофе лицом, который приходил на футбол на стадион Торпедо в домашних тапочках, и молодым красавцем, который срывал аплодисменты тысяч людей очередным отбором, удачной обводкой, передачей или ударом, – огромная пропасть. Но история добра к Воронину, как и ко всем предыдущим героям нашей серии рассказов, ведь они вошли в эту самую историю молодыми и полными сил, кумирами тысяч, а кто и миллионов людей. Все остальное теперь – лишь повод для драматичных историй.